Гривенник
В тринадцать лет, среди тяжелых людей, в кругу которых я жил, сердце мое властно привлекала сестра хозяйки - женщина лет тридцати, стройная, как девушка, с кроткими глазами богоматери, - они освещали лицо, удивительно правильное и нежное. Эти голубые глаза смотрели на всё ласково, внимательно, но когда говорилось что-нибудь грубое или злое, - светлый взгляд странно напрягался, как это бывает у людей, которые плохо слышат. Была она молчалива, - говорила только самое необходимое: о здоровье, о муже и погоде, о прислуге, священниках и портнихах; я никогда не слышал из ее уст дурного слова о человеке. Что-то осторожное и неуверенное было в ее движениях, точно она всегда боялась споткнуться или задеть кого-либо. Порой мне казалось, что она близорука, иногда я думал, что эта тихая женщина живет во сне. Над ней посмеивались. Бывало, соберутся у хозяйки женщины, подобные ей - такие же толстые, сытые, бесстыдные на словах, - распарят себя чаем, размякнут от наливок, мадеры и начнут рассказывать друг другу анекдоты о мужьях, - сестра хозяйки слушает нагие слова, и тонкая кожа ее щек горит румянцем смущения, длинные ресницы тихонько прикрывают глаза, и вся она сгибается, точно травинка, на которую плеснули жирными помоями. Заметив это, хозяйка радостно кричит: - Глядите-ка, Лина-то зарделась... Ой, смешная! А бабы ласково укоряли ее: - Что это вы, словно девушка!.. В такие минуты я очень жалел эту чистенькую женщину, - мне тоже было стыдно слышать банные разговоры баб. Рассказывали не только голыми словами, но и улыбочками, жирненьким смехом, красноречивыми подмигиваниями, это возбуждало у меня отвращение и страх. Хмельные женщины казались похожими на пиявок. Особенно страшна была вдова подрядчика-маляра, тяжелая баба лет под сорок, с двойным подбородком, огромной грудью и глазами коровы. Улыбаясь, она высоко поднимала толстую верхнюю губу с усами, оскаливала тесный ряд острых зубов, а мутно-зеленые глаза ее как будто вскипали, покрываясь светящейся влагой. - Муж любит, чтобы жена была бесстыдна с ним, - говорила она голосом пьяного дьякона.
|