А когда я начал стаскивать с женщины мокрые юбки - он спросил тихо и деловито: - Огонь-то - погасить? - Зачем же! Он промолчал. Возясь с его матерью, как с мешком муки, я наблюдал за ним: он сидел на полу, под окном, в ящике из толстых досок с черной-печатными буквами - надписью:
ОСТОРОЖНО Т-во Н. Р. и К
Подоконник квадратного окна был на уровне плеча мальчика. По стене в несколько линий тянулись узенькие полочки, на них лежали стопки папиросных и спичечных коробок. Рядом с ящиком, в котором сидел мальчуган, помещался еще ящик, накрытый желтой соломенной бумагой и, видимо, служивший столом. Закинув смешные и жалкие руки за шею, мальчик смотрел вверх в темные стекла окна. Раздев женщину, я бросил ее мокрое платье на печь, вымыл руки в углу, из глиняного рукомойника, и, вытирая их платком, сказал ребенку: - Ну, прощай! Он поглядел на меня и спросил немножко шепеляво: - Теперь - гасить лампу? - Как хочешь. - А ты - уходишь, не ляжешь? Он протянул ручонку, указывая на мать: - С ней. - Зачем? - спросил я глупо и удивленно. - Сам знаешь,- сказал он страшно просто и, потянувшись, прибавил: - Все ложатся. Сконфуженный, я оглянулся: вправо от меня-чело уродливой печки, на шестке - грязная посуда, в углу - за ящиком - куски смоленого каната, куча нащипанной пакли, поленья дров, щепки и коромысло. У моих ног вытянулось и храпит желтое тело. - Можно посидеть с тобой? - спросил я мальчика. Он, глядя на меня исподлобья, ответил: - Она ведь до утра уж не проснется. - Да мне ее не надо. Присев на корточки к его ящику, я рассказал, как встретил мать, стараясь говорить шутливо: - Села в грязь, гребет руками, как веслами, и поет... Он кивнул головою, улыбаясь бледненькой улыбкой, почесывая узенькую грудь. - Пьяная потому что. Она и тверезая любит баловаться. Как маленькая всє равно... Теперь я рассмотрел его глаза,- они действительно мохнаты, ресницы их удивительно длинны, да и на веках густо росли волосики, красиво изогнутые. Синеватые тени лежали под глазами, усиливая бледность бескровной кожи, высокий лоб, с морщинкой над переносьем, покрывала растрепанная шапка курчавых рыжеватых волос. Неописуемо выражение его глаз - внимательных и спокойных,- я с трудом выносил этот странный, нечеловечий взгляд. - У тебя - что с ногами-то?
|