- Как ты думаешь - за что он тебя не любит? - Больно мне нужно думать о нем, - равнодушно сказал Тимка и звонко запел; Метель-вьюга-а... Кешин поглядел на него, на меня, усмехнулся и погладил усы. Эх, - метель-вьюга в поле стелется, - поет Тимка, - Идет Дуня за околицу, На дорогу на проезжую, Под березы, под столетния-а! - Завыл, волк! - кричит Хлебников из двери сарая. Отовсюду на голос Тимки выползают оборванные бездольники, забытые люди, а огородник - неистовствует, кричит Кешину: - Семен Петров, ты человек благочестивый, - как же ты греха не боишься? Василиса Яхонтова вторые сутки разродиться не может, а он... - Перестал бы, Тимоха, - говорит Кешин. - Что сердишь зря? - Никто, кроме его, не сердится, - правильно замечает подмастерье и - поет, а мне кажется, что если б его только хвалили, он пел бы хуже. В воротах явилась и стоит избочась торговка полотном, за спиною у нее тяжелый узел, в руке железный аршин. Ее лыковое лицо без бровей напряжено, губы приоткрыты, точно у птицы, которая хочет пить. - Сапог нет у подлеца, - кричит Хлебников, - штаны завтра свалятся... Тимка задорно поет: Эх, ждала я тебя сорок ночей, Ожидала - не дремала, не спала, Черны думы горько думала, Истомила свою душеньку! Кешин, помахивая молотком, идет к воротам, говоря: - Здорово, Прасковея Филипповна! Каковы дела? Торговка полотном приходила к бондарю аккуратно каждое воскресенье, а иногда и в будни; они запирались в комнате Кешина, Тимка кипятил им самовар и отправлялся в огород, к бабам, - они жили там в дощатом сарае. Иногда торговка выглядывала из окна, поправляя ловкими руками встрепанные волосы и прислушиваясь к чему-то. Ее круглые, вороватые глаза смотрели на всех и на всё нагло и бесстыдно. Нередко Кешин приглашал Хлебникова, и тогда на двор из открытого окна падали обрывки солидных речей. - Ефрем-от Сирин до Златоуста жил али после? - Точно - не знаю этого. И всё у них шло хорошо, скромно, аккуратно, но однажды поздно вечерком, когда все жители Хлебникова улеглись спать, а я еще сидел у ворот, ко мне подошел Тимка и сказал, немножко хвастливо: - Уговорился с ней. - С кем? - С ярославской. Завтра ночую у нее. - Узнает Кешин - рассчитает тебя. - Ну, так что! Помолчал, покачал головой и вздохнул: - Беда! - Какая? - Так.
|