- Неправильно поставлено всё, - вот что я вижу! Стоит церковь, а рядом
- пес знает что! Иннокентий Васильевич Земсков стихи печатает, пишет:
Благодарю за те мгновенья,
Что освещают сердца тьму,
За сладкий миг прикосновенья
К святому телу твоему,
- а сам у сестры неправильно дом отсудил и намедни горничную свою,
Настю, за косу драл...
- За что? - спрашивает Степаха, разглядывая свои стертые руки,
красные, как лапы гусыни; лицо у нее каменное, глаза она прячет.
- Не знаю за что... Та хотела даже к мировому подать, ну - он дал ей
три рубля, - отказалась. Дура!
Сашка неожиданно вскакивает со стула.
- Ну, нам пора идти!
- Куда? - спрашивает хозяйка.
- Дело есть, - врет Сашка. - Вечером я приду...
Он протягивает руку Паше, та смотрит на его пальцы, несколько секунд
не решается коснуться их, потом пожимает руку Сашке так, точно отталкивает
ее.
Уходим. На дворе Сашка бормочет, туго натягивая картуз:
- Чёрт... Не любит меня девчушка... Да и мне стыдно пред нею. Не приду
я вечером...
Неприятные мысли точно сыпью выходят на его лицо, он краснеет.
- Надобно бросить Степаху, - это нехорошее баловство! И вдвое старше
она меня, и всё...
Но, свернув за угол улицы, он уже ухмыляется и размышляет тепло, без
тени хвастовства:
- Любит она меня, как цветок холит, ей-богу, право! Даже - совестно.
До того иной раз хорошо с ней... лучше матери родной! Замечательно. Эх,
бабы, - знаешь, брат, трудно с ними! Хороший народ, между прочим... Очень
много надо любить их... а - разве угодишь на всех?
- Так ты бы хоть одну хорошо полюбил, - предлагаю я.
- Одну, одну, - задумчиво ворчит он. - Попробуй-ка одну-то...
Он смотрит в даль, за синюю полосу реки, на рыжие луга, на черный,
встрепанный осенним ветром кустарник, бедненько одетый золотом листьев.
Лицо Сашки - мило-задумчивое, видно, что он по горло сыт приятными
воспоминаниями и они играют на душе его, как лучи солнца на воде ручья.
- Сядем, - предлагает он, остановясь у глинистого обрыва, за стеною
монастыря.
Ветер гонит клочья облаков, по лугам летят тени; на реке стучит рыбак,
конопатит лодку.
- Слушай, - говорит Сашка, - давай поедем в Астрахань?
- Зачем?
- Так. А то - в Москву?
- А как же - Лиза?
- Лиза... н-да-а...
И, в упор глядя на меня, спрашивает:
- Влюбился я в нее али нет еще?
- Ты бы околодочного спросил об этом.
Он хохочет; смех у него легкий, ребячий. Взглянул на солнце, на тени и
вскакивает на ноги.
- Сейчас конфетчицы выйдут, - айда!
Он быстро шагает в улицу, озабоченный, засунув руки в карманы,
нахлобучив картуз на глаза. Из ворот одноэтажного, казарменной постройки,
дома одна за другою шумно выбегают девицы в платочках и серых передниках.
Вот и Зина, стройная брюнетка с монгольским лицом и раскосыми глазами, в
красной кофте, туго охватывающей ее бюст.
- Идем кофей пить, - говорит Сашка, хватая ее за руку, и сразу же
торопливо начинает:
- Неужто ты все-таки выйдешь за эту плешивую собаку? Ведь он тебя
ревновать будет...
- Всякий муж должен ревновать, - серьезно говорит Зина. - А что - за
тебя идти?
|
Просмотров: