Другие гости заходили не часто, на минуту, как первые три гостя; с ними
со всеми все более и более порывались живые связи. Обломов иногда
интересовался какою-нибудь новостью, пятиминутным разговором, потом,
удовлетворенный этим, молчал. Им надо было платить взаимностью, принимать
участие в том, что их интересовало. Они купались в людской толпе; всякий
понимал жизнь по-своему, как не хотел понимать ее Обломов, а они путали в
нее и его: все это не нравилось ему, отталкивало его, было ему не по душе.
Был ему по сердцу один человек: тот тоже не давал ему покоя; он любил и
новости, и свет, и науку, и всю жизнь, но как-то глубже, искреннее - и
Обломов хотя был ласков со всеми, но любил искренне его одного, верил ему
одному, может быть потому, что рос, учился и жил с ним вместе. Это Андрей
Иванович Штольц.
Он был в отлучке, но Обломов ждал его с часу на час.
- Здравствуй, земляк, - отрывисто сказал Тарантьев, протягивая мохнатую
руку к Обломову. - Чего ты это лежишь по сю пору, как колода?
- Не подходи, не подходи: ты с холода! - говорил Обломов, прикрываясь
одеялом.
- Вот еще - что выдумал - с холода! - заголосил Тарантьев. - Ну, ну,
бери руку, коли дают! Скоро двенадцать часов, а он валяется!
Он хотел приподнять Обломова с постели, но тот предупредил его, опустив
быстро ноги и сразу попав ими в обе туфли.
- Я сам сейчас хотел вставать, - сказал он зевая.
- Знаю я, как ты встаешь: ты бы тут до обеда провалялся. Эй, Захар! Где
ты там, старый дурак? Давай скорей одеваться барину.
- А вы заведите-ка прежде своего Захара, да и лайтесь тогда! -
заговорил Захар, войдя в комнату и злобно поглядывая на Тарантьева. - Вон
натоптали как, словно разносчик! - прибавил он.
- Ну, еще разговаривает, образина! - говорил Тарантьев и поднял ногу,
чтоб сзади ударить проходившего мимо Захара; но Захар остановился, обернулся
к нему и ощетинился.
- Только вот троньте! - яростно захрипел он. - Что это такое? Я уйду...
- сказал он, идучи назад к дверям.
- Да полно тебе, Михей Андреич, какой ты неугомонный! Ну что ты его
трогаешь? - сказал Обломов. - Давай, Захар, что нужно!
Захар воротился и, косясь на Тарантьева, проворно шмыгнул мимо его.
Обломов, облокотясь на него, нехотя, как очень утомленный человек,
привстал с постели и, нехотя же перейдя на большое кресло, опустился в него
и остался неподвижен, как сел.
|
Просмотров: