Вошел молодой человек лет двадцати пяти, блещущий здоровьем, с
смеющимися щеками, губами и глазами. Зависть брала смотреть на него.
Он был причесан и одет безукоризненно, ослеплял свежестью лица, белья,
перчаток и фрака. По жилету лежала изящная цепочка, с множеством мельчайших
брелоков. Он вынул тончайший батистовый платок, вдохнул ароматы Востока,
потом небрежно провел им по лицу, по глянцевитой шляпе и обмакнул
лакированные сапоги.
- А, Волков, здравствуйте! - сказал Илья Ильич.
- Здравствуйте, Обломов, - говорил блистающий господин, подходя к нему.
- Не подходите, не подходите: вы с холода! - сказал тот.
- О баловень, сибарит! - говорил Волков, глядя, куда бы положить шляпу,
и, видя везде пыль, не положил никуда; раздвинул обе полы фрака, чтобы
сесть, но, посмотрев внимательно на кресло, остался на ногах.
- Вы еще не вставали! Что это на вас за шлафрок? Такие давно бросили
носить, - стыдил он Обломова.
- Это не шлафрок, а халат, - сказал Обломов, с любовью кутаясь в
широкие полы халата.
- Здоровы ли вы? - спросил Волков.
- Какое здоровье! - зевая, сказал Обломов. - Плохо! приливы замучили. А
вы как поживаете?
- Я? Ничего: здорово и весело, - очень весело! - с чувством прибавил
молодой человек.
- Откуда вы так рано? - спросил Обломов.
- От портного. Посмотрите, хорош фрак? - говорил он, ворочаясь перед
Обломовым.
- Отличный! С большим вкусом сшит, - сказал Илья Ильич, - только отчего
он такой широкий сзади?
- Это рейт-фрак: для верховой езды.
- А! Вот что! Разве вы ездите верхом?
- Как же! К нынешнему дню и фрак нарочно заказывал. Ведь сегодня первое
мая: с Горюновым едем в Екатерингоф. Ах! Вы не знаете? Горюнова Мишу
произвели - вот мы сегодня и отличаемся, - в восторге добавил Волков.
- Вот как! - сказал Обломов.
- У него рыжая лошадь, - продолжал Волков, - у них в полку рыжие, а у
меня вороная. Вы как будете: пешком или в экипаже?
- Да... никак, - сказал Обломов.
- Первого мая в Екатерингофе не быть! Что вы, Илья Ильич! - с
изумлением говорил Волков. - Да там все!
- Ну как все! Нет, не все! - лениво заметил Обломов.
- Поезжайте, душенька, Илья Ильич! Софья Николаевна с Лидией будут в
экипаже только две, напротив в коляске есть скамеечка: вот бы вы с ними...
- Нет, я не усядусь на скамеечке. Да и что стану я там делать?
- Ну так, хотите, Миша другую лошадь вам даст?
- Бог знает что выдумает! - почти про себя сказал Обломов. - Что вам
дались Горюновы?
- Ах! - вспыхнув, произнес Волков, - сказать?
- Говорите!
- Вы никому не скажете - честное слово? - продолжал Волков, садясь к
нему на диван.
|
Просмотров: